Дендроархеологические исследования в России 

​

Краткий срез приведен в презентации "По следам Ф. Швайнгрубера" представленной на Русдендро.

​

 

 

         Исходя из опубликованных документов, в России на зависимость прироста деревьев от климата указывал еще А.Ф. Миддендорф [1860]. Первые научные исследования годичных колец были предприняты Ф.Н. Шведовым [1892]. Анализ ширины годичных колец у акации белой позволил ему установить проявление засух с периодичностью в 9 лет, тем самым прогнозировать их появление. В методическом плане Ф.Н. Шведов предложил радиус наружного годичного кольца изучаемых деревьев умножать на так называемый нормальный радиус (500 мм), что позволит нивелировать те отклонения, которые зависят от индивидуальных свойств каждого дерева. В последующие годы был опубликован ряд работ, но они остались незамеченными [Тольский, 1904, 9013, 1938; Заозерский, 1934; Костин, 1940].

Массовый интерес к дендрохронологическим исследованиям стал появляться в1950-х годах [Рудаков, 1951, 1952, 1958, 1963, 1964, 1967; Гурский, Каневская, Остапович, 1953; Дмитриева, 1959]. С начала 1960-х гг. ведущую роль в координации работ взяла на себя Каунасская Дендроклиматохронологическая лаборатория Института ботаники АН Литовской ССР [Битвинскас, 1965, 1968, 1974, 1981, 1986; Битвинскас и др., 1972]. В 1978 г. при лаборатории был создан Дендрохронологический Банк Советского Союза. Проведено пять Всесоюзных совещаний по проблемам дендрохронологии и дендроклиматологии (Вильнюс – 1968 г., Каунас – 1972 г., Архангельск – 1978 г., Иркутск – 1983 г., Свердловск – 1990 г.).

     Начало дендроархеологическим исследованиям в России положили раскопки серии больших Пазарыкских курганов в Горном Алтае. Обнаруженные деревянные конструкции поставили вопрос о возможности их датировки при помощи дендрохронологического метода. Данная работа была проведена И.М. Замоториным в лаборатории археологической технологии Института археологии АН СССР в 1957 г. От бревен пяти погребальных камер было отобрано 50 образцов. Методом перекрестного датирования была построена "плавающая" шкала протяженностью в 235 лет [Замоторин, 1959, 1963]. Дальнейшее изучение археологической древесины было продолжено Е.И. Захариевой [1974, 1976], Л.С. Марсадоловым [1983, 1984, 1985, 1988, 1990, 1997] и др. исследователями. Результаты полученные исследователями выглядят весьма неоднозначно. Так, например, по обобщенной древесно-кольцевой хронологии по древесине с кургана Аржан I (опубликованной E.B. Захариевой в журнале "Советская археология") нам не удалось датировать, дошедшую до наших дней коллекцию образцов с этого же кургана (детальнее изложено в публикации ). Неубедительно выглядит попытка перекрестной датировки Л.С. Марсадоловым "плавающих" хронологий по археологической древесине с памятников Алтае-Саянского региона по Американской шкале. Таким образом, помимо методических нареканий, вопросов связанных с корректностью проведения процедуры перекрестной датировки, главным недостатком этих работ являлось отсутствие связи хронологий с календарным временем. Проблема абсолютной привязки «плавающей» дендрошкалы решалась с помощью радиоуглеродного датирования. При этом выявилось, что использование радиоуглеродных дат не дает удовлетворительной точности и однозначности хронологических определений [Евразия в скифскую эпоху…, 2005].

           В 1970–90-х гг. специалисты Института археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск) раскопали в Южном и Юго-Восточном Алтае большое количество курганов пазырыкской культуры, среди которых были как погребения рядовых кочевников, так и курганы родовой знати, ряд памятников содержал мерзлоту [Кубарев, 1987, 1991; Полосьмак, 1992]. Наиболее известными являются курганы на плато Укок, где были обнаружены мумифицированные тела людей [Феномен алтайских мумий, 2000]. Большое количество сохранившихся в условиях мерзлоты деревянных конструкций в курганах позволило использовать метод дендрохронологии для относительного датирования. Была получена "плавающая" древесно-кольцевая хронология протяженностью в 415 лет, включающая курганы плато Укок и Чуйской степи. Общий период существования здесь памятников оказался коротким и насчитывал всего 39 лет [Зайферт, Слюсаренко, 2000; Слюсаренко, 2000]. Позже по древесине из могильника Уландрык I была впервые построена хронология, охватившая практически все курганы могильника. Длина ряда составила 422 года, а период существования могильника можно оценить не более чем в 50 лет. Абсолютная привязка этих хронологий была проведена с помощью высокоточного радиоуглеродного датирования и процедуры «wiggle-matching» – конец IV – середина III в. до н.э. [Слюсаренко, 2010]. В настоящее время, построение длительных абсолютных хронологий по лиственнице для территории Алтае-Саянской горной страны [Мыглан и др., 2012] позволило датировать значительный объем материала по археологической древесине в категориях календарного времени [Слюсаренко, 2010].

      Начиная с 60-е г. XX в. дендрохронологический метод стал активно использоваться для решения вопросов датировки памятников Европейского Севера. При Институте археологии АН СССР в г. Москва создается лаборатория естественнонаучных методов, инициатором и организатором этого направления исследований стал Б.А. Колчин. В ней развернулись масштабные и систематические работы по анализу древесины из средневековых древнерусских городов, крепостей и монастырей с обширных восточноевропейских пространств. В 1959 г. в Новгороде была собрана первая коллекция спилов с древних построек, вскрытых на Неревском раскопе [Колчин, Черных, 1977, с. 33]. Активные изыскания продолжились и в последующие годы, на сегодня в архивах лаборатории хранятся данные более чем по 14500 образцам археологической древесины, на базе которой завершено создание непрерывной восточноевропейской дендрошкалы, берущей начало в 612 г. [Черных, 1996. С. 28].

    За последующий сорокалетний период был построен целый ряд абсолютных и "плавающих" дендрохронологических шкал, что позволило датировать значительное количество памятников истории и археологии: Новгород, Рюриково (Новгородское) городище, Руса, Псков, Орешек, Корела, Копорье, Ладога, Огароладожское (Земляное) городище, курган в ур. «Плакун», Ивангород, Тарту, Олонец, Тверь, Торжок, Торопец, Старицкое городище, Белоозеро, Белозерск, Кирилло-Белозерский монастырь, Вологда, поселение Луковец, Ярославль, Ростов Великий, Рыбинск, поселенке Усть-Шексна, Москва, Коломна, Смоленск, могильник Гнездово, Вязьма, Витебск, Полоцк, Мстиславль, Берестье, Минск, Гродно, Давид-городок, Слуцк, поселение Арайшу, поселение Ушуру, Кокнессе [Черных, 1996. С. 4], Казань [Тишин, 2006]. Таким образом, Европейская часть России в настоящее время наиболее представительна в плане дендрохронологических датировок археологических и исторических объектов [Колчин 1962, 1963, 1963а, 1965, 1965-а, 1972; Колчин, Битвинскас, 1972; Колчин, Битвинскас, Черных, Карпавичус, 1984; Колчин, Черных, 1977, 1978, 1981; Карпухин, 2001; Мясникова, 1980; Рябинин, Черных 1989; Сергеева, Черных, 1983, 1996, 1997; Сергеева, Урьева, Черных, 1987; Тарабардина, 2000, 2001, 2004, 2005; Урьева, 1994; Урьева, Черных 1983; Черных, 1965, 1967, 1972, 1975, 1982, 1985, 1985-а, 1996, 2001; Черных, Сергеева, 1997; Черных, Карпухин, 2001,  2004, 2005, 2006 a и b].

          В азиатской части России дендрохронологическими исследованиями занимаются крупные специализированные лаборатории, расположенные в г. Екатеринбурге и Красноярске, также ряд исследовательских групп в г. Новосибирске, г. Барнауле, г. Иркутске, г. Чите. ​Первый успешный опыт использования древесно-кольцевого анализа для абсолютного датирования археологических объектов за Уралом был получен в в 70-х г. XX в. С.Г. Шиятовым [1980]. В результате, проведенной работы, было установлено время заготовки древесины для построек Мангазеи. Позже им была определена календарная дата рубки деревьев, использованных для сооружения нижних венцов Богоявленской церкви (зима 1788–1789 гг.) [Ваганов, Шиятов, Мазепа, 1996]. В 1980 г. Г.Е. Коминым была проведена датировка Казымского острога [Комин, 1980]. Таким образом, до начала 90-х г. XX в. количество работ, направленных на определение времени сооружения сибирских построек относительно невелико. Определенную роль сыграла труднодоступность многих объектов деревянного зодчества Сибири, сложность в построении достаточно длительных дендрохронологических шкал, отсутствие интереса (запроса на проведение таких работ) со стороны историков.

         Резкое увеличение количества исследований приходится на к. 90-х годов XX в. Сотрудниками Института экологии растений и животных УрО РАН удалось успешно датировать древесину из Ямало-Ненецкого АО: с Усть-Полуйского (I в. до н.э.) и Надымского (X–XVIII вв.), городищ, поселения Ярте-6 (XI-нач. XII вв.), идола из Шигирского торфяника и др. памятников севера Западной Сибири [Горячев, 1997, 1998, 1999 a и b, 2001; Горячев, Горячева, Кардаш, 2002; Кардаш, 2009; Шиятов, Мазепа, Хантемиров, Горячев, 2000; Шиятов, Хантемиров, 2000]. Сотрудниками Института леса им. В.Н. Сукачева и Сибирского федерального университета была проведена датировка таких уникальных памятников деревянного зодчества как Спасская церковь из Зашиверска, башни Казымского острога, постройки в п. Березово и др. [Бородовский, Слюсаренко, Мыглан, Горохов, 2008; Мыглан, Ваганов, 2005; Мыглан, Слюсаренко, Майничева, 2009, 2010; Мыглан, Жарников, 2009, 2010; Мыглан, Жарников, Майничева, Лыхин, 2010 a и b]. Однако, несмотря на достигнутые в последние десятилетия успехи в деле проведения дендрохронологической датировки памятников археологии и истории, в настоящее время территория Сибири по степени изученности явно уступает Западной Европе и северу европейской части России.

 

​